Желтые звезды
Жёлтая звезда или Лата (также «жёлтый знак» или «знак позора») – особый отличительный знак, который по приказу нацистов должны были носить евреи на подконтрольной властям Германии территории в период Холокоста. Латы служили для того, чтобы отличать евреев в общественных местах.
Отличительные знаки для евреев существовали в Средние века в мусульманских и христианских странах и являлись частью политики антисемитизма по религиозному признаку. В 1933 году нацисты, придя к власти в Германии и оккупировав в ходе Второй мировой войны ряд других стран и территорий, возродили практику сегрегации евреев, но уже на основе расовых критериев.
Требования нацистов
Мало кто помнит, что особые желтые отличительные знаки для евреев придуманы не нацистами: впервые их ввел правивший в IX веке халиф из династии Аббасидов Гарун аль-Рашид, который распорядился, чтобы евреи всегда носили желтый пояс. Примерно через четыреста лет на четвертом Латеранском соборе (в 1215 г.) католическая церковь предписала, чтобы евреи, живущие в католических государствах, также носили отличительные одежды. Впрочем, светские власти приостановили реализацию этого предписания.
Рейнхард Гейдрих впервые предложил использовать отличительный знак для евреев после погромов «Хрустальной ночи» в ноябре 1938 года. В сентябре 1939 года, после вторжения Германии в Польшу, нацисты объявили, что магазины, принадлежащие евреям, должны быть помечены особым знаком. Вскоре после этого генерал-губернатор Ганс Франк приказал ввести отличительные знаки и для самих евреев: все евреи старше 12 лет были обязаны носить на рукаве белые повязки шириной не менее 10 см с голубой шестиконечной звездой. Из Польши идея отличительного знака для евреев распространилась почти на все территории, находившиеся под контролем нацистов.
Евреи обязаны были сами покупать и раздавать отличительные знаки. Если еврея останавливали без знака, ему грозил штраф, тюремное заключение или расстрел. В некоторых гетто, тем, кто принадлежал к определенным рабочим группам, выдавали особые знаки, отличающие их от других евреев. Среди этих групп – евреи-полицейские, врачи, работники юденрата и фабричные рабочие. Они не были обязаны носить обычный отличительный знак и потому чувствовали себя привилегированными.
В различных областях генерал-губернаторства и на территории Польши, аннексированной Германией, использовались разные символы – вариации на ту же тему. В 1941 году СС приказала евреям носить желтую шестиконечную звезду шириной 10 см на левой стороне груди и на спине. На оккупированных советских территориях евреев также заставляли носить отличительные знаки. К сентябрю 1941 года и евреям на территории Рейха было приказано носить «еврейскую звезду».
Еврейский отличительный знак стал нормой и в других странах, находившихся под контролем нацистов или являвшихся их союзниками, например, в Словакии, некоторых областях Румынии, в Венгрии после оккупации. Однако немцам оказалось сложнее убедить в необходимости таких знаков своих сателлитов в Западной Европе. Правительство Виши во Франции отказалось издать подобный указ в неоккупированной зоне. Оно заявило, что уже принятых антиеврейских мер вполне достаточно и что отличительный знак может шокировать французов. Тем не менее, в оккупированных областях Франции, а также в Бельгии и Нидерландах, указ вступил в силу.
Использование символа исламистами
В период правления исламистского режима талибов в Афганистане в 2001 году правительство потребовало чтобы индуистское меньшинство в «Исламском Эмирате Афганистан» носило желтые знаки в общественных местах. Это было частью плана талибов по отделению и идентификации представителей религиозных меньшинств от мусульманской общины.
Эти требования вызвали протест и осуждение в Индии и США как грубое нарушение свободы вероисповедания. Председатель Антидиффамационной лиги Авраам Фоксман сравнил указ талибов с практикой нацистской Германии в отношении евреев. В США некоторые конгрессмены и сенаторы носили желтые значки в ходе дискуссии по данной проблеме в качестве демонстрации солидарности с индуистским меньшинством в Афганистане.
Городская легенда
Существует городская легенда, согласно которой после оккупации Дании нацистами, когда король Дании Кристиан X узнал о приказе об обязательном ношении датскими евреями жёлтой звезды, он нашил этот знак себе на одежду, сказав, что все датчане равны, и после этого приказ был отменён. Легенда появилась в связи с высказыванием короля после посещения синагоги в 1942 году. Он сказал, что «если евреев Дании заставят носить символ, что отличает их от других сограждан, то я и моя семья тоже будем носить этот символ».
Легенда стала широко известной отчасти благодаря упоминанию в книге Леона Юриса «Исход», написанной в 1958 году. Легенде также посвящён один из эпизодов художественного фильма Эльдара Рязанова «Андерсен. Жизнь без любви». По фантастическому сюжету фильма, Г. Х. Андерсен на время переносится в оккупированную нацистами Данию и оказывается на месте Кристиана X. Видя унижения, которым подвергаются евреи, Андерсен – Кристиан X просит королеву Александрину прикрепить к его одежде жёлтую звезду Давида в знак солидарности с ними. Со звездой Давида на груди он совершает конные прогулки по Копенгагену. Примеру короля следуют простые датчане, прикрепляя к своей одежде, зданиям и машинам жёлтые звёзды.
На самом деле Дания была единственной подконтрольной нацистам страной, где ношение жёлтой звезды не вводилось.
Правда и выдумка
Датчанам задолго до войны стало понятно, что их армия не сможет противостоять немецкому вторжению. Вместо открытой критики Гитлера социал-демократическое правительство в 1930-х годах пыталось защитить население страны от расистской идеологии своих соседей. Именно в те зловещие годы общая идентичность датчан как демократически настроенных граждан была своевременно и с помощью настойчивых усилий внедрена в политическую культуру страны, и поэтому большинству датчан глубоко чуждыми были утверждения нацистов о том, что в Дании якобы существует «еврейская проблема».
Упомянутая нация представлялась, скорее, в гражданских терминах, а не в этнических. Важной была приверженность демократии и закону, а не общей расе или религии. Это можно видеть в том, что датские граждане не выступили в защиту нескольких сотен коммунистов, которые были интернированы и депортированы датским правительством за осуждение датской монархии и поддержку пакта Гитлера-Сталина. Датчане ничего не сделали для защиты своих собственных коммунистов, однако они не дали в обиду евреев.
Одно из возможных объяснений состоит в том, что немецкое оккупационное присутствие в Дании было более легким, чем во Франции или в Голландии. Датчане, как и болгары, сохранили своего короля и поддерживали свое правительство в течение всего периода оккупации. Самоуправление предоставило им возможность защитить евреев, тогда как в оккупированных зонах Франции и Голландии такой возможности никогда не было.
И датский король, и правительство Дании решили, что их лучшие надежды на поддержание суверенитета Дании связаны с сотрудничеством с оккупантами, а не с коллаборационизмом. От существовавшего сотрудничества получали выгоду некоторые датчане, однако остальные испытывали по этому поводу чувство стыда. Датское население проявляло наследственную враждебность к немцам, а оккупация только усилила подобные чувства. Немцы, в свою очередь, мирились с существовавшим холодным отношением: им нужны были датские продукты питания, а сотрудничество датчан высвобождало немецкие военные ресурсы для сражений на Восточном фронте, и, кроме того, нацисты хотели, чтобы их любили. Они хотели, чтобы установленные с Данией «сотруднические» отношения послужили моделью для будущего европейского сообщества под властью Гитлера.
С самого начала этих двусмысленных отношений датчане – от короля до представителей простого народа – ясно дали понять, что причинение ущерба евреям положит конец сотрудничеству и заставит немцев оккупировать всю страну целиком. Как известно, король сказал своему премьер-министру: если немцы заставят датских евреев носить желтые звезды, то он тогда сделает то же самое. Слова короля стали достоянием общественности и даже привели к возникновению мифа о том, что король на самом деле проезжал по улицам Копенгагена на лошади с желтой звездой на своем мундире. В действительности датский король никогда не носил желтой звезды. У него не было такой необходимости, так как, благодаря его возражению, немцы так и не ввели подобного распоряжения в Дании.
Когда Адольф Эйхман приехал в 1943 году в Копенгаген для выяснения вопроса о том, почему столь большому количеству евреев удалось спастись бегством, он не уволил со службы местных сотрудников гестапо. Вместо этого он пошел на попятную и отменил депортацию тех датчан, которые были наполовину евреями или состояли в браке с евреем или еврейкой. Все институты датского общества отказались участвовать в проведении подобной политики. А без их сотрудничества Окончательное решение (еврейского вопроса) было невозможным. Тоталитаризм, не говоря уже об этнических чистках и этническом уничтожении, всегда требует большой степени коллаборационизма.
Когда немцы начали проводить депортации, евреи уже были предупреждены – в их синагогах, – и они просто скрылись в сельской местности, устремившись к побережью и рассчитывая перебраться в нейтральную Швецию. В тех местах на коммунальном уровне было мало или почти не было еврейских организаций, и никакое датское подполье им не помогало. В результате возникло хаотическое бегство от семьи к семье, ставшее возможным просто потому, что рядовые члены датского общества скрывали правду и, отвечая на вопросы немцев, говорили, что им ничего не известно, хотя они предоставляли еврейским семьям убежище в прибрежных деревнях, отелях и деревенских летних домах.
Но почему же поведение датчан так отличалось от позиции многих других обществ и стран в оккупированной Европе? Начнем с того, что это было единственное государство, в котором путь в нейтральную страну пролегал через небольшой пролив. Более того, сами датчане не подвергались давлению, связанному с угрозой их собственного физического уничтожения. Они не были напрямую оккупированы, и их властные структуры – от монарха до мэров на местах – не были разрушены. Газеты в Копенгагене оставались достаточно свободными для того, чтобы сообщать о депортациях и таким образом помогать тем евреям, которые еще не приняли решения о бегстве. Относительно свободная циркуляция информации сделала невозможным для датчан – как это делали многие немцы – утверждать: «мы об этом ничего не знали».
У евреев была различная судьба в разных странах, оккупированных нацистами, – по крайней мере масштабы уничтожения и спасения различались. Но это не означает, что другие народы могли бы сделать то же самое, что датчане. Немцы сталкивались с разным по степени упорства сопротивлением в каждой оккупированной ими стране в Европе. Там, где они располагали достаточной для этого военной и полицейской властью, они расправлялись с сопротивлением с необузданной свирепостью. А в таких странах как Дания они пытались проводить стратегию непрямого правления, и они должны были мириться с ее последствиями: народные массы нельзя было с помощью террора заставить выполнять их требования, и поэтому можно было предположить их реакцию в том случае, если их соотечественников будут арестовывать и увозить.
Эта история подтверждает старую истину: солидарность и порядочность зависят от непростой материи связи между людьми, от давно сформированных привычек души, от жизнестойкой культуры согражданства, а также от лидеров, формирующих такого рода добродетели собственным примером. В Дании подобная плотная материя связывала людей воедино, а использованное немцами непрямое правление оказалось неспособным его разорвать. В отличие от этого в других местах Европы, эта материя уничтожалась поэтапно – сначала за счет создания гетто и изолирования евреев, а затем с помощью отделения безучастных наблюдателей от всех чудовищных намерений нацистов. А когда евреев лишили гражданства, собственности, прав и социального существования – им оставалось лишь апеллировать к общечеловеческим представлением как у их преследователей, так и у пассивных наблюдателей, – делать что-то было уже поздно.
Судя по всему, эта датская история говорит нам о том, что не универсальная человеческая цепь связывает вместе людей в исключительной ситуации, а более местные и более мелкие связи: особое осознание времени, места и традиции привело жителей датских деревень к противостоянию гестапо, и они сказали: нет, здесь этого не будет, не в нашей деревне. Значение этой удивительной истории небольшой страны выходит за рамки датского контекста.
Жёлтая звезда или Лата (также «жёлтый знак» или «знак позора») – особый отличительный знак, который по приказу нацистов должны были носить евреи на подконтрольной властям Германии территории в период Холокоста. Латы служили для того, чтобы отличать евреев в общественных местах.
Отличительные знаки для евреев существовали в Средние века в мусульманских и христианских странах и являлись частью политики антисемитизма по религиозному признаку. В 1933 году нацисты, придя к власти в Германии и оккупировав в ходе Второй мировой войны ряд других стран и территорий, возродили практику сегрегации евреев, но уже на основе расовых критериев.
Требования нацистов
Мало кто помнит, что особые желтые отличительные знаки для евреев придуманы не нацистами: впервые их ввел правивший в IX веке халиф из династии Аббасидов Гарун аль-Рашид, который распорядился, чтобы евреи всегда носили желтый пояс. Примерно через четыреста лет на четвертом Латеранском соборе (в 1215 г.) католическая церковь предписала, чтобы евреи, живущие в католических государствах, также носили отличительные одежды. Впрочем, светские власти приостановили реализацию этого предписания.
Рейнхард Гейдрих впервые предложил использовать отличительный знак для евреев после погромов «Хрустальной ночи» в ноябре 1938 года. В сентябре 1939 года, после вторжения Германии в Польшу, нацисты объявили, что магазины, принадлежащие евреям, должны быть помечены особым знаком. Вскоре после этого генерал-губернатор Ганс Франк приказал ввести отличительные знаки и для самих евреев: все евреи старше 12 лет были обязаны носить на рукаве белые повязки шириной не менее 10 см с голубой шестиконечной звездой. Из Польши идея отличительного знака для евреев распространилась почти на все территории, находившиеся под контролем нацистов.
Евреи обязаны были сами покупать и раздавать отличительные знаки. Если еврея останавливали без знака, ему грозил штраф, тюремное заключение или расстрел. В некоторых гетто, тем, кто принадлежал к определенным рабочим группам, выдавали особые знаки, отличающие их от других евреев. Среди этих групп – евреи-полицейские, врачи, работники юденрата и фабричные рабочие. Они не были обязаны носить обычный отличительный знак и потому чувствовали себя привилегированными.
В различных областях генерал-губернаторства и на территории Польши, аннексированной Германией, использовались разные символы – вариации на ту же тему. В 1941 году СС приказала евреям носить желтую шестиконечную звезду шириной 10 см на левой стороне груди и на спине. На оккупированных советских территориях евреев также заставляли носить отличительные знаки. К сентябрю 1941 года и евреям на территории Рейха было приказано носить «еврейскую звезду».
Еврейский отличительный знак стал нормой и в других странах, находившихся под контролем нацистов или являвшихся их союзниками, например, в Словакии, некоторых областях Румынии, в Венгрии после оккупации. Однако немцам оказалось сложнее убедить в необходимости таких знаков своих сателлитов в Западной Европе. Правительство Виши во Франции отказалось издать подобный указ в неоккупированной зоне. Оно заявило, что уже принятых антиеврейских мер вполне достаточно и что отличительный знак может шокировать французов. Тем не менее, в оккупированных областях Франции, а также в Бельгии и Нидерландах, указ вступил в силу.
Использование символа исламистами
В период правления исламистского режима талибов в Афганистане в 2001 году правительство потребовало чтобы индуистское меньшинство в «Исламском Эмирате Афганистан» носило желтые знаки в общественных местах. Это было частью плана талибов по отделению и идентификации представителей религиозных меньшинств от мусульманской общины.
Эти требования вызвали протест и осуждение в Индии и США как грубое нарушение свободы вероисповедания. Председатель Антидиффамационной лиги Авраам Фоксман сравнил указ талибов с практикой нацистской Германии в отношении евреев. В США некоторые конгрессмены и сенаторы носили желтые значки в ходе дискуссии по данной проблеме в качестве демонстрации солидарности с индуистским меньшинством в Афганистане.
Городская легенда
Существует городская легенда, согласно которой после оккупации Дании нацистами, когда король Дании Кристиан X узнал о приказе об обязательном ношении датскими евреями жёлтой звезды, он нашил этот знак себе на одежду, сказав, что все датчане равны, и после этого приказ был отменён. Легенда появилась в связи с высказыванием короля после посещения синагоги в 1942 году. Он сказал, что «если евреев Дании заставят носить символ, что отличает их от других сограждан, то я и моя семья тоже будем носить этот символ».
Легенда стала широко известной отчасти благодаря упоминанию в книге Леона Юриса «Исход», написанной в 1958 году. Легенде также посвящён один из эпизодов художественного фильма Эльдара Рязанова «Андерсен. Жизнь без любви». По фантастическому сюжету фильма, Г. Х. Андерсен на время переносится в оккупированную нацистами Данию и оказывается на месте Кристиана X. Видя унижения, которым подвергаются евреи, Андерсен – Кристиан X просит королеву Александрину прикрепить к его одежде жёлтую звезду Давида в знак солидарности с ними. Со звездой Давида на груди он совершает конные прогулки по Копенгагену. Примеру короля следуют простые датчане, прикрепляя к своей одежде, зданиям и машинам жёлтые звёзды.
На самом деле Дания была единственной подконтрольной нацистам страной, где ношение жёлтой звезды не вводилось.
Правда и выдумка
Датчанам задолго до войны стало понятно, что их армия не сможет противостоять немецкому вторжению. Вместо открытой критики Гитлера социал-демократическое правительство в 1930-х годах пыталось защитить население страны от расистской идеологии своих соседей. Именно в те зловещие годы общая идентичность датчан как демократически настроенных граждан была своевременно и с помощью настойчивых усилий внедрена в политическую культуру страны, и поэтому большинству датчан глубоко чуждыми были утверждения нацистов о том, что в Дании якобы существует «еврейская проблема».
Упомянутая нация представлялась, скорее, в гражданских терминах, а не в этнических. Важной была приверженность демократии и закону, а не общей расе или религии. Это можно видеть в том, что датские граждане не выступили в защиту нескольких сотен коммунистов, которые были интернированы и депортированы датским правительством за осуждение датской монархии и поддержку пакта Гитлера-Сталина. Датчане ничего не сделали для защиты своих собственных коммунистов, однако они не дали в обиду евреев.
Одно из возможных объяснений состоит в том, что немецкое оккупационное присутствие в Дании было более легким, чем во Франции или в Голландии. Датчане, как и болгары, сохранили своего короля и поддерживали свое правительство в течение всего периода оккупации. Самоуправление предоставило им возможность защитить евреев, тогда как в оккупированных зонах Франции и Голландии такой возможности никогда не было.
И датский король, и правительство Дании решили, что их лучшие надежды на поддержание суверенитета Дании связаны с сотрудничеством с оккупантами, а не с коллаборационизмом. От существовавшего сотрудничества получали выгоду некоторые датчане, однако остальные испытывали по этому поводу чувство стыда. Датское население проявляло наследственную враждебность к немцам, а оккупация только усилила подобные чувства. Немцы, в свою очередь, мирились с существовавшим холодным отношением: им нужны были датские продукты питания, а сотрудничество датчан высвобождало немецкие военные ресурсы для сражений на Восточном фронте, и, кроме того, нацисты хотели, чтобы их любили. Они хотели, чтобы установленные с Данией «сотруднические» отношения послужили моделью для будущего европейского сообщества под властью Гитлера.
С самого начала этих двусмысленных отношений датчане – от короля до представителей простого народа – ясно дали понять, что причинение ущерба евреям положит конец сотрудничеству и заставит немцев оккупировать всю страну целиком. Как известно, король сказал своему премьер-министру: если немцы заставят датских евреев носить желтые звезды, то он тогда сделает то же самое. Слова короля стали достоянием общественности и даже привели к возникновению мифа о том, что король на самом деле проезжал по улицам Копенгагена на лошади с желтой звездой на своем мундире. В действительности датский король никогда не носил желтой звезды. У него не было такой необходимости, так как, благодаря его возражению, немцы так и не ввели подобного распоряжения в Дании.
Когда Адольф Эйхман приехал в 1943 году в Копенгаген для выяснения вопроса о том, почему столь большому количеству евреев удалось спастись бегством, он не уволил со службы местных сотрудников гестапо. Вместо этого он пошел на попятную и отменил депортацию тех датчан, которые были наполовину евреями или состояли в браке с евреем или еврейкой. Все институты датского общества отказались участвовать в проведении подобной политики. А без их сотрудничества Окончательное решение (еврейского вопроса) было невозможным. Тоталитаризм, не говоря уже об этнических чистках и этническом уничтожении, всегда требует большой степени коллаборационизма.
Когда немцы начали проводить депортации, евреи уже были предупреждены – в их синагогах, – и они просто скрылись в сельской местности, устремившись к побережью и рассчитывая перебраться в нейтральную Швецию. В тех местах на коммунальном уровне было мало или почти не было еврейских организаций, и никакое датское подполье им не помогало. В результате возникло хаотическое бегство от семьи к семье, ставшее возможным просто потому, что рядовые члены датского общества скрывали правду и, отвечая на вопросы немцев, говорили, что им ничего не известно, хотя они предоставляли еврейским семьям убежище в прибрежных деревнях, отелях и деревенских летних домах.
Но почему же поведение датчан так отличалось от позиции многих других обществ и стран в оккупированной Европе? Начнем с того, что это было единственное государство, в котором путь в нейтральную страну пролегал через небольшой пролив. Более того, сами датчане не подвергались давлению, связанному с угрозой их собственного физического уничтожения. Они не были напрямую оккупированы, и их властные структуры – от монарха до мэров на местах – не были разрушены. Газеты в Копенгагене оставались достаточно свободными для того, чтобы сообщать о депортациях и таким образом помогать тем евреям, которые еще не приняли решения о бегстве. Относительно свободная циркуляция информации сделала невозможным для датчан – как это делали многие немцы – утверждать: «мы об этом ничего не знали».
У евреев была различная судьба в разных странах, оккупированных нацистами, – по крайней мере масштабы уничтожения и спасения различались. Но это не означает, что другие народы могли бы сделать то же самое, что датчане. Немцы сталкивались с разным по степени упорства сопротивлением в каждой оккупированной ими стране в Европе. Там, где они располагали достаточной для этого военной и полицейской властью, они расправлялись с сопротивлением с необузданной свирепостью. А в таких странах как Дания они пытались проводить стратегию непрямого правления, и они должны были мириться с ее последствиями: народные массы нельзя было с помощью террора заставить выполнять их требования, и поэтому можно было предположить их реакцию в том случае, если их соотечественников будут арестовывать и увозить.
Эта история подтверждает старую истину: солидарность и порядочность зависят от непростой материи связи между людьми, от давно сформированных привычек души, от жизнестойкой культуры согражданства, а также от лидеров, формирующих такого рода добродетели собственным примером. В Дании подобная плотная материя связывала людей воедино, а использованное немцами непрямое правление оказалось неспособным его разорвать. В отличие от этого в других местах Европы, эта материя уничтожалась поэтапно – сначала за счет создания гетто и изолирования евреев, а затем с помощью отделения безучастных наблюдателей от всех чудовищных намерений нацистов. А когда евреев лишили гражданства, собственности, прав и социального существования – им оставалось лишь апеллировать к общечеловеческим представлением как у их преследователей, так и у пассивных наблюдателей, – делать что-то было уже поздно.
Судя по всему, эта датская история говорит нам о том, что не универсальная человеческая цепь связывает вместе людей в исключительной ситуации, а более местные и более мелкие связи: особое осознание времени, места и традиции привело жителей датских деревень к противостоянию гестапо, и они сказали: нет, здесь этого не будет, не в нашей деревне. Значение этой удивительной истории небольшой страны выходит за рамки датского контекста.